"Расскажу я сегодня кое-что про своего учителя, великого спортивного педагога Виктора Ильича Алексеева. Я его уже вспоминал в одной из первых передач, но не представил должным образом. Итак, Виктор Алексеев. Родился в 1914 году. Ушел из жизни в 1977-м.

Несмотря на гонку вооружений, космический проект и негибкость плановой системы ведения хозяйства в производстве товаров общественного потребления, жизненный уровень населения продолжал расти. Строили новые районы, открывались новые станции метро, разрабатывали всякие месторождения. На бытовом уровне это выражалось в увеличение денежной массы, которая давила на потребительский рынок, создавая дефицит товаров и услуг. Это касалось всех, от рабочих на стройке до богемных артистов.

В начале 70-х хиппарю для полной гармонии с окружающим миром следовало иметь американские джинсы — они у меня имелись. В спортивной среде всегда были те, кто занимался спекуляцией. Кроме джинсов было желательно носить какую-нибудь пеструю рубашку. Местные умельцы рубашки шили. Помню одну такую на себе — красные цветы на ситцевой ткани. Рубашка, как было принято, без ворота. Летом на босу ногу надевались сандалии или кеды. На запястье я носил некую металлическую пластину на цепочке. ....

Владимир Рекшан снова вернулся на знаменитый перекресток Невского и Владимирского проспектов, в кафетерий ресторана Москва под народным названием «Сайгон». На этот раз он рассказывает о том, как в середине 70-х бражничала сайгонская богема, отчего «Сайгон» приобрел сомнительную репутацию.

Владимир Рекшан — спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.

Я буду говорить о лете семьдесят первого года. Теперь у меня имелись белые вельветовые джинсы. К тому времени группа «Санкт-Петербург», в которой я являлся фронт-мэном, поднялась в звездные выси питерского андеграунда, отчасти и создавая его своим разбойничьим имиджем. Итак, я начал хипповать. Мы перенимали чисто внешние признаки. И никакого виски заметьте! И принимавших вокруг наркотики до поры я не наблюдал...

О феномене «Сайгона» можно долго говорить и проводить конференции. С моей же точки зрения причиной появления такого необычного места в те, уже далекие, времена стало отсутствие светской жизни в городе на Неве. В кафетерии появилась уйма молодых поэтов, всклокоченных ниспровергателей, и художников, заново осваивающих умерщвленный, казалось, русский авангард. Явились доморощенные философы — нервные и бледные. Богема, одним словом, сходилась на главном перекрестке за чашкой кофе.

В этом выпуске «Ленинградского времени» Владимир Рекшан возвращается к ленинградским дракам своей подростковой поры:
...драки в советское время проходили без смертоубийства. Потому что народ был добрее, и потому что оружия на руках не имел...
...Лично я впервые подрался классе в шестом. Меня постоянно донимал на переменах ученик соседнего класса. Когда он попрал мою гордость ударом своей ноги в район моих ягодиц, то кровь, как говорят, ударила в лицо, я стал махать руками и раскровянил губу обидчику. До сих пор помню то потрясение: «Я ударил человека!»...

В 60-е годы Ленинград значительно разросся. Хотя многие еще продолжали обитать в коммуналках центральных районов, но владельцев отдельных квартир становилось все больше. В начале 70-х «хрущевки» уже не строили — появились более современные серии блочных домов. Расселяясь, так сказать, вширь, ленинградцы отдалялись от Невы.

После смерти товарища Сталина в Советском Союзе началась оттепель. В ленинградских новостройках почти в каждом квартале строили по двухэтажной «стекляшке» — они до сих пор стоят, проданные под разные народные супермаркеты или иные коммерческие предприятия. А в годы моей юности «стекляшками» пытались приучить советских ленинградцев к публичной жизни...

Где можно было дебютировать молодому рок-музыканту в первой половине 60-х? Каким образом добывались пластинки рок-кумиров? Сколько стоили настоящие джинсы и на что их можно было обменять? Можно ли было проехать на поезде из Ленинграда в Ульяновск под фамилиями Джаггер и Леннон?